Я тут получил весточку от Ольги Трифоновой, вдовы советского классика Юрия Трифонова:
«Вот хорошо бы написать о Михаиле Светлове, достойно прожившем жизнь в недостойные времена. Я о нём вспомнила кое-что. Приезжайте!»
Вечером уже мчался по Ленинградскому проспекту к дому Трифоновой. Мартовская брага пьянила голову.
«Моя санитарочка идёт»
— Наша семья жила тогда в доме на «Аэропорте», Светлов часто подолгу гостил у родных неподалёку, — встретила меня Ольга Романовна. — Как-то мы вместе, в одной компании встречали Новый год. Михаил Аркадьевич нежно и хорошо смотрел на меня, называя девочкой-санитаркой.
— Почему?
— Он фронтовик. У Светлова о сёстрах милосердия всегда нежная память. У меня волосы тогда были схвачены белой лентой. Напоминало фронтовой платок медсестёр.
Женщина с лицом неизъяснимой прелести замолчала.
— Когда мы встречались во дворе, — продолжила вскоре Ольга Трифонова, — Михаил Аркадьевич приветствовал меня: «А, моя санитарочка идёт!»
— Автор легендарной «Гренады» любил женщин?
— А кто из мужчин их не любит? У него была жена — грузинка, женщина необычайной красоты. Высокая, статная. Михаил Аркадьевич говорил: «За что мне, бедному еврею, такой дворец?!» — засмеялась Трифонова.
Он был живой человек. А не персонаж из учебника. Один его поклонник как-то воскликнул: «Боже мой, передо мной живой классик!»
— «Что вы, — улыбнулся Светлов. — Еле живой…»
Отказался стать осведомителем
В своё время Светлова пыталось завербовать ГПУ, сделав осведомителем. Поэт отказался, сославшись, что он алкоголик и выболтает все секреты.
— С той поры, — смеялся Светлов, — мне ничего не оставалось, как поддерживать эту репутацию.
После войны КГБ не выпускал Светлова за границу. Говорили, что он пьёт и у него нет международного опыта. Михаил Аркадьевич отвечал: «Они забыли, что однажды я уже был за границей: вместе с Красной армией дошёл до Берлина» (у Светлова два боевых ордена Красной Звезды и медаль «За взятие Берлина»).
Марина Цветаева писала Пастернаку: «Передай Светлову, что «Гренада» — мой любимый стих за все эти годы. У Есенина ни одного такого не было. Этого, впрочем, не говори — пусть Есенину мирно спится».
Выручало чувство юмора
Поэта всегда выручало чувство юмора.
— Мы с мужем отдыхали в Прибалтике, — продолжает Трифонова. — Там был и Светлов. Жил в номере с товарищем. Тот говорит: «Брюки повесим, завтра придёт девушка — погладит их, помялись». Светлов, уже засыпая: «Старик, лучше сделаем так — пусть девушка погладит меня, а брюки повисят сами».
Как-то он делал переводы для кишинёвского издательства. С гонораром случилась большая задержка. Устав ждать, Михаил Аркадьевич послал в издательство угрожающую телеграмму: «В случае невыплаты денег в ближайшее время я переведу ваших поэтов обратно на молдавский». Гонорар прислали на следующий день.
Даже когда Светлов умирал от рака лёгкого и в больнице близкий друг спросил, что ему принести, Михаил Аркадьевич ответил: «Принеси пиво, рак у меня уже есть».
Жил с прямой спиной
Михаил Светлов всю жизнь прожил с прямой спиной. Шёл всегда напрямую, как пароход, названный его именем. Варлам Шаламов вспоминал: «Светлов встал, протягивая мне руку: «Подождите. Я вам кое-что скажу. Я, может быть, плохой поэт, но я никогда ни на кого не донёс, ни на кого ничего не написал». Я подумал, что для тех лет это немалая заслуга — потрудней, пожалуй, чем написать «Гренаду».
…Несмотря ни на что, всегда надо петь свою песню. Как Светлов. Он давно разговаривает только с Богом. И я рад, что благодаря Ольге Трифоновой узнал живого человека, а не просто героя с плаката. Человека из плоти и крови. Пьющего, влюбляющегося, ироничного. Выплакивающего свою боль гениальными стихами. Поэты создают миры. Это не про рифмы. Миры Светлова до сих пор с нами — романтичные, героические, любящие жизнь.
Загрузка ...
